Расправа Павла I с неугодными людьми

- Кошмар преследования меня государем миновал. Но тем не менее он обретает день ото дня все новые черты, изобличающие зверя. Как-то на его глазах шпицрутенами пороли солдат.

Попался упрямец, или отчаянный, или поврежденный в уме, ко­торый кричал под ударами: «Проклятье лысой голове! Проклятье курносому!» - а Павел Петрович, все более выходя из себя, тоже кричал: «Сильней! сильней!» Солдата запороли до смерти. Я видела это сама. На вахтпарад офицеры теперь приводят с собой своих слуг с запасом денег, платья, белья в чемоданах, ибо зачастую случается, что после развода провинившийся офицер тотчас же направляется прямым трактом в Сибирь. Всех обучавшихся за границей указано вернуть в Россию в течение двух месяцев, ибо они оттуда привозят якобы зловредные принципы, развратные правила поведения, намереваясь исторгнуть себя из-под законного повиновения, приступают к убийству и своеволию. И на днях - ах, как это ужасно! - морского офицера лейтенанта Акимова, вернувшегося из Англии, где он обучался, государь наказал за двустишие, посвященное собору Исаакия, который начат был Екатериной из мрамора, а Павлом достраивался из кирпича.

- Да, я знаю. Эти стихи ходят в народе.

Се памятник двух царств, обоим столь отличный: 
На мраморном низу воздвигнут верх кирпичный.

- А известно ль в народе самое страшное: какая кара постигла Акимова? Нет? С отрезанными ушами и языком он сослан в Сибирь, и даже его мать не знает о нем ничего. То и дело теперь отдаются приказы: «Наказав нещадно кнутом, вырезав ноздри, сослать на вечную каторгу». А если в указе написано: «Наказать нещадно кнутом», все уже понимают, что указ означает: запороть до смерти.

А. Глумов. На рубеже века. М., «Советский писатель», 1965, стр. 64.