Из письма Александра Бестужева (Марлинского) Николаю I из Петропавловской крепости

Об историческом ходе свободомыслия в России

Примечание. В данном письме автор называет основные причины появления тайных организаций, члены которых вышли 14 декабря на Сенатскую площадь. Также Бестужев указывает на тот факт, что инициатива идей преобразований в политической и экономической сферах принадлежала изначально не офицерам - «вольнодумцам», а самому императору Александру I , декабристы лишь желали продолжить преобразования, выбирая путь радикальных реформ.

«Уверенный, что Вы, государь, любите истину, я беру дерзновение изложить перед Вами исторический ход свободомыслия в России и вообще многих понятии, составляющих нравственную и политическую часть предприятия 14 декабря. Я буду говорить с полной откровенностию, не скрывая худого, не смягчая даже выражений, ибо долг верноподданного есть говорить монарху правду без прикраски. Приступаю.

Начало царствования императора Александра было ознаменовано самыми блестящими надеждами для благосостояния России. Дворянство отдохнуло, купечество не жаловалось на кредит, войска служили без труда, ученые учились, чему хотели; все говорили, что думали, и все по многому хорошему ждали еще лучшего. К несчастию, обстоятельства до того не допустили, и надежды состарелись без исполнения Неудачная война 1807 г. и другие многостоящие расстроили финансы; но того еще не замечали в приготовлениях к войне отечественной. Наконец Наполеон вторгся в Россию, и тогда - то народ русский впервые ощутил свою силу; тогда - то пробудилось во всех сердцах чувство независимости, сперва политической, а впоследствии и народной. Вот начало свободомыслия в России. Правительство само произнесло слова: «свобода, освобождение!» Само рассевало сочинения о злоупотреблении неограниченной власти Наполеона, и клик русского монарха огласил берега Рейна и Сены. Еще война длилась, когда ратники, возвратясь в домы, впервые разнесли ропот в классе народа. «Мы проливали кровь, - говорили они, - а нас опять заставляют потеть на барщине. Мы избавили Родину от тирана, а нас опять тиранят господа». Войска от генералов до солдат, пришедши назад, только и толковали: «как хорошо в чужих землях». Сравнение со своим естественно произвело вопрос: почему же не так у нас? Сначала, покуда говорили о том беспрепятственно, это расходилось на ветер, ибо ум, как порох, опасен только сжатый. Луч надежды, что государь император даст конституцию, как то он упомянул при открытии сейма в Варшаве, и попытка некоторых генералов освободить рабов своих еще ласкали многих. Но с 1817 г. все переменилось. Люди, видевшие худое, или желавшие лучшего, от множества шпионов принуждены стали разговаривать скрытно, - и вот начало тайных обществ. Притеснение начальством заслуженных офицеров разгорячало умы. Предпочтение немецких фамилий перед русскими обижало народную гордость. Тогда - то стали говорить военные: «Для того ль освободили мы Европу, чтобы наложить ее цепи на себя? Для того ль дали конституцию Франции, чтобы не сметь говорить о ней, и купили кровью первенство между народами, чтобы нас унижали дома?» Уничтожение нормальных школ и гонение на просвещение заставило думать, в безнадежности, о важнейших мерах. А как ропот народа, от истощения и злоупотребления земских и гражданских властей происшедший, грозил кровавою революциею, то общества вознамерились отвратить меньшим злом большее и начать свои действия при первом удобном случае. Теперь я опишу положение, в каком видели мы Россию.

Войска Наполеона, как саранча, оставили за собой надолго семена разрушения. Многие губернии обнищали, и правительство медлительными мерами или скудным способием дало им вовсе погибнуть. Дожди и засуха голодили другие края. Устройство непрочных дорог занимало руки трети России, а хлеб гнил…»