Н. П. Огарев. Что нужно народу? («Колокол», 1 июля 1861 г.)

Очень просто, народу нужна земля да воля.

Без земли народу жить нельзя, да без земли нельзя его и оставить, потому что она его собственная, кровная. Земля никому другому не принадлежит, как, народу. Кто занял землю, которую зовут Россией? кто ее возделал, кто ее спокон веков отвоевывал да отстаивал против всяких врагов? Народ, никто другой, как народ. Сколько погибло народа на войнах, того и не перечтешь! В одни последние пятьдесят лет куда более миллиона крестьян погибло,

лишь бы отстоять народную землю. Приходил в 1812 году Наполеон, его выгнали, да ведь не даром: с лишком восемь сот тысяч своего народа уложили. Приходили вот теперь в Крым англо-французы; и тут с лишком пятьдесят тысяч людей было убито или умерло от ран. А кроме этих двух больших войн, сколько в эти же пятьдесят лет уложили народа в других малых войнах? Для чего же все это? Сами цари твердили народу: «для того, чтобы отстоять свою землю». Не отстаивай народ русской земли, не было бы и русского царства, не было бы и царей и помещиков.

И всегда так бывало. Как придет к нам какой-нибудь недруг, так народу и кричат: давай солдат, давай денег, вооружайся, отстаивай родную землю! Народ и отстаивал. А теперь и царь и помещики будто забыли, что народ тысячу лет лил пот и кровь, чтоб выработать и отстоять свою землю, и говорят народу: «покупай, мол, еще эту землю, за деньги». Нет! Это уж искариотство. Коли торговать землей, так торговать ею тому, кто ее добыл. И если цари и помещики не хотят заодно, нераздельно с народом владеть землей, так пусть же они покупают землю, а не народ, ибо земля не ихняя, а народная и пришла она народу не от царей и помещиков, а от дедов, которые заселили ее во времена, когда о помещиках и царях еще и помину не было.

Народ спокон веков на самом деле владел землей, на самом деле лил за землю пот и кровь, а приказные на бумаге чернилами отписывали эту землю помещикам да в царскую казну. Вместе с землей и самый народ забрали в неволю и хотели уверить, что это и есть закон, это и есть божеская правда. Однако никого не уверили. Плетьми народ секли, пулями стреляли, в каторгу ссылали, чтобы народ повиновался приказному закону. Народ замолчал, а все не поверил. И из неправого дела все же не вышло дела правого. Притеснениями только народ и государство разорили.

Увидели теперь сами, что по-прежнему жить нельзя. Задумали исправить дело. Четыре года писали да переписывали свои бумаги. Наконец, решили дело и объявили народу свободу. Послали повсюду генералов и чиновников читать манифест и служить по церквам молебны. Молись, мол, богу за царя, да за волю, да за свое будущее счастье.

Народ поверил, обрадовался и стал молиться.

Однако, как зачали генералы да чиновники толковать народу Положения, оказывается, что воля дана только на словах, а не на деле. Что в новых положениях - прежние приказные законы, только на другой бумаге, другими словами переписаны. И барщину и оброки отбывай помещику по-прежнему, хочешь получить свою избу и землю - выкупай их на свои собственные деньги. Выдумали переходное состояние. Не то на два года, не то на шесть, не то на девять лет определили для народа новое крепостное состояние, где помещик будет сечь через начальство, где суд будет творить начальство, где все перепутано так, что если б в этих царских положениях и нашлась какая-нибудь льготная крупица для народа, то ею и воспользоваться нельзя. И государственным крестьянам по-прежнему их горькую судьбу оставили, и землей и народом оставили владеть все тех же чиновников, а хочешь на волю, так выкупай свою землю. Слушает народ, что ему толкуют генералы и чиновники про волю, и понять не может - какая это воля без земли под помещичьими и чиновничьими розгами. Верить не хочет народ, чтоб его так бесчестно обманули. Быть, говорит, не может, чтобы царь своим словом четыре года ласкал нас свободой, а теперь, на деле, подарил бы прежней барщиной и оброком, прежними розгами и побоями.

Хорошо, кто не поверил, да смолчал: а кто не поверил, да стал тужить по несбывшейся воле, тех пришли вразумлять плетьми, штыками да пулями. И полилась по Руси безвинная кровь. Вместо молитв за царя раздались стоны мучеников, падающих под плетьми и пулями да изнемогающих под железами по сибирской дороге.

Так-то опять плетьми да каторгой хотят заставить народ верить, что новый приказный закон есть божеская правда.

Да еще глумятся царь да вельможи, говорят, что через два года будет воля. Откуда же она будет воля-то? Землю урежут, да за урезанную заставят платить втридорога, да отдадут народ под власть чиновников, чтоб и сверх этих тройных денег еще втрое грабежом выжимали; и чуть кто не даст себя грабить, так опять плети да каторга. Ничего они не то, что через два года,--а никогда для народа не сделают, потому что их выгода - рабство народное, а не свобода...

Что нужно народу?

Земля, воля, образование.

Чтобы: народ получил их на самом деле, необходимо:

1) Объявить, что все крестьяне свободны с той землей, которою теперь владеют. У кого нет земли, например у дворовых и некоторых заводских, тем дать участки земель государственных, то есть народных, никем еще не занятых. У кого из помещичьих крестьян земли не в достачу, тем прирезать земли от помещиков или дать земли на выселок. Так, чтобы ни один крестьянин без достаточного количества земли не остался. Землей владеть крестьянай сообща, т. е. общинами. А когда в какой общине народится слишком много народу, так что тесно станет, дать той общине для крестьян сколько нужно земли на выселок из пустопорожних удобных земель. В тысячу лет-русский народ заселил и завоевал земли столько, что ему ее на многие века хватит. Знай плодись, а в земле отказа быть не может.

2) Как весь народ будет владеть общей народной землей, так, значит, весь народ за пользование этой землей будет платить и подати на общие народные нужды, в общую государственную (народную) казну. Для сего освобожденных с землей крестьян обложить такою же податью, какую ныне платят государственные крестьяне, но не более. Подати те взносить крестьянам сообща, за круговою порукою; чтоб крестьяне каждой общины отвечали друг за друга.

3) Хотя помещики триста лет и владели неправо землей, однако, народ их обижать не хочет. Пусть им казначейство выдает ежегодно, в пособие или вознаграждение, сколько нужно, примерно хоть шестьдесят миллионов в год (Если принять 60 миллионов за проценты с капитала, по 6 на сто, то капитала выйдет тысяча миллионов. Если ежегодно отсчитывать из числа податей в пользу помещиков 60 миллионов, так, чтоб шестой процент шел на уплату капитала, то через 37 лет вся тысяча миллионов будет выплачена и с процентами по 5 на сто, и, следственно, помещик вознагражден как нельзя лучше, с лихвою. Помещикам выдать теперь вместо капитала билеты, на которых прописано, сколько кому следует получать в тридцатисемилетний срок; они эти билеты могут сейчас, кто хочет, продавать и иметь деньги на новые обзаведения и наем рабочих, тогда проценты по билетам, как теперь из ломбарда, будет получать из казначейства, кто их купил, у кого они в руках. А это народу все равно, лишь бы податей не .повышали; а через 37 лет нечего будет из податей отсчитывать на уплату по билет. там, все будет выплачено; надо будет подати или понизить, или. употреблять на общее народу полезное дело), из общих государственных податей. Лишь бы народу осталась вся земля, которую он теперь на себя пашет, на которой живет, с которой кормится и отапливается, с которой скот свой кормит и поит, да лишь бы подати ни в коем случае не повышали, а то народ на отсчитывание вознаграждения помещикам из податей согласен. А сколько; кому из отсчитываемых на это из податей денег приходится, помещики сами промеж себя по губерниям согласиться могут... Помещичьих крестьян по последней ревизии считается всего 11024108 душ. Если их обложить одинаковою податью с государственными крестьянами, т. е. рублей по семи с души в год, то, отсчитав из этих семи рублей около 1 руб. 60 коп. серебром, которые помещичьи крестьяне ныне платят в казну (подушными и разными повинностями), останется затем с каждой души около 5 руб. 40 коп. сер., а от всех помещичьих крестьян в России - около шестидесяти миллионов рублей серебром. Значит, есть чем пособить и вознаградить помещиков; больше этого им и желать стыдно, и давать не следует.

4) Если при такой подати до полных 60 миллионов, следующих помещикам, чего и не хватит, то для покрытия недостатка все-таки никаких лишних податей требовать не надо. А следует убавить расход на войско. Русский народ живет в миру со всеми соседями и хочет жить с ними в миру; стало, ему огромного войска, которым только царь тешится, да по мужикам стреляет, не надо. А потому войско следует сократить наполовину. Теперь на войско и на флот тратится сто двадцать миллионов, а все без толку. С народа собирают на войско денег кучу, а до солдата мало доходит. Из ста двадцати миллионов сорок миллионов идет на одних только военных чиновников (на военное управление), которые еще, кроме того, сами знатно казну разворовывают. Как сократить войско наполовину, да в особенности посократить военных чиновников, так и солдатам будет лучше, да и излишек от расходов на войско большой останется, миллионов сорок серебром. С таким излишком, как бы ни было велико вознаграждение помещикам, а уплатить будет чем. Податей не прибавится, а распределятся они разумнее. Те же деньги, которые народ теперь платит на лишнее войско, чтоб царь тем войском по народу стрелял, пойдут не в смерть, а в жизнь народу, чтоб выйти народу спокойно на волю с своею землею.

5) И собственные расходы царского правительства надо сократить. Вместо того, чтоб строить царю конюшни да псарни, лучше строить хорошие дороги, да ремесленные, земледельческие и всякие пригодные народу школы и заведения. При том, само собой разумеется, что царю и семье царской нечего напрасно присваивать себе удельных и заводских крестьян и доходы с них; надо, чтоб крестьянство было одно и платило бы одинаковую подать; а из подати и будут отсчитывать, сколько царю за управление положить можно.

6) Избавить народ от чиновников. Для этого надо, чтоб крестьяне, и в общинах и в волостях, управлялись бы сами, своими выборными. Сельских и волостных старшин определяли бы своим выбором и отрешали бы своим судом. Между собой судились бы своим третейским судом или на миру. Сельскую и волостную полицию справляли бы сами своими выборными людьми. И чтоб во все это, равно как и в то, кто какою работою или торговлей и промыслом занимается, отныне ни один помещик или чиновник не вмешивался бы, лишь бы крестьяне вовремя вносили свою подать. А за это, как сказано, отвечает круговая порука. Для легкости же круговой поруки крестьяне каждой общины промеж себя сделают складчину, то есть составят мирские капиталы. Случится ли с кем беда, мир ссудит его из этого капитала и не даст погибнуть; запоздал или кто податью - мир внесет за него подать в срок; даст ему время поправиться. Понадобилось ли для всей общины построить мельницу или магазин, или купить машину, общественный капитал поможет им сладить общеполезное дело. Общественный капитал и хозяйству сельскому поможет, да и от чиновников спасет, так как при исправном платеже податей ни один чиновник никого и притеснить не может. Тут-то и важно, чтоб все стояли за одного. Дашь одного в обиду - всех обидят. Само собой разумеется, не надо, чтоб до этого капитала чиновник пальцем дотронулся; а те, которым мир его поручит - те в нем отчет миру и дадут.

7) А для того, чтобы народ, получив землю и волю, сохранил бы их на вечные времена; для того, чтобы царь не облагал произвольно народ тяжкими податями и повинностями, не держал бы на народные деньги лишнего войска и лишних чиновников, которые давили бы народ; для того, чтобы царь не мог прокучивать народные деньги на пиры, а расходовал бы их по совести на народные нужды и образование, - надо, чтобы подати и повинности определял бы и раскладывал промеж себя сам народ через своих выборных. В каждой волости выборные от сел решат промеж себя, сколько надо собрать с своего народа денег на общие нужды волости, и выберут промеж себя доверенного человека, которого пошлют в уезд, чтоб вместе с выборными от других волостей, и землевладельцев, и городских обывателей, решить, какие нужны подати и починности, по уезду, Эти выборные на уездном сходе выберут промеж себя доверенных людей и пошлют их в губернский город, чтобы решить, какие народу принять повинности по губернии. Наконец, выборные от губерний съедутся в столицу к царю и порешат, какие повинности и подати должны быть отбываемы народом Для нужд государственных, т. е. общих для всего русского народа.

Доверенные от народа люди не дадут народа в обиду, не позволят брать с народа лишних денег; а без лишних денег не из чего будет содержать и лишнего войска и лишних чиновников. Народ, значит, будет жить счастливо, без притеснений.

Доверенные люди решат, сколько податей платить народу и как платить их, чтобы никому не было обидно. Как соберутся выборные да столкуются, им уже можно будет порешить, чтобы подать платилась не с души, а с земли. У какой общины земли более, да земля получше, той, значит, и платить податей придется более, а кто землей беднее - те и платить будут менее. Тут и помещики с своей земли платить будут. Значит дело будет справедливее и для народа льготнее. Доверенные же решат, как по справедливости отбывать рекрутскую повинность; как по справедливости отбывать дорожную, постойную и подводную повинности; оценят их деньгами и разложат по всему народу безобидно. Разочтут всякую народную копейку, на какое именно дело ей идти; сколько денег на правительство, сколько на войско, сколько на суды, сколько на училища народные, сколько на дороги. И что решат, то только и будет. Как пройдет год, так в каждой копейке подай отчет народу - куда она истрачена.

Вот тогда народ и будет в самом деле благоденствовать. Вот что нужно народу, без чего он жить не может...

Огарев. Н. П. Избр. социально-политические и философские произведения.-М., 1952.-Т. 1.-С. 527-536.