Восстание на Сенатской площади

Рота Михаила Бестужева двинулась первая, за ней - рота Щепина-Ростовского. Спохватились, что впереди нет полкового знамени. Вернулись за ним. Когда же со знаменем все вместе двинулись к воротам - уже появились полковой командир и бригадный. Они остановили солдат у ворот и пытались успокоить их и вернуть в казармы. Щепин, которого Михаил Бестужев всю ночь горячил своими речами о свободе, выхватил саблю и ударил ею полкового командира Фредерикса. А другого генерала, принявшего участие в задержании войска у самого выхода из казармы, Щепин хватил плашмя пониже спины. Солдаты громко смеялись, когда грузный генерал, подняв руки, побежал с криком: «Меня убили!»

Наконец восемьсот человек вырвались на Фонтанку и с громким «ура» двинулись, на Петровскую площадь.

Когда Московский полк подходил к Петровской площади, она была еще пуста.

Московцы заняли и въезд в сенат с Исаакиевской площади.

С большим трудом продравшись сквозь толпу, Милорадович подъехал к правому фасу (флангу. - Ред.) и остановился шагах в десяти от восставших. Он раз пять раскатисто скомандовал «Смир-р-но»...

Оболенский предложил Милорадовичу удалиться и, чтобы осадить назад его коня, ткнул его штыком, задев при этом и ногу генерал-губернатора. Однако Милорадович, уверенно взяв тон отца-командира, продолжал увещевать солдат и уже заставил многих сочувственно к себе прислушиваться. Тогда Каховский выстрелил в Милорадовича. Пуля пробила голубую андреевскую ленту и грудь, увешанную орденами. Милорадович свалился с лошади, подхваченный своим адъютантом.

Николаю между тем стало известно, что на подмогу восставшим двигаются еще войска, и он срочно, как последнюю надежду, послал на площадь духовенство.

Подгоняемые духовные отцы собрались спешно, прихватив с собой двух дьяконов...

Митрополит вышел из кареты и двинулся к мятежникам...

Митрополит пытался еще говорить, но его вовсе слушать не стали, глушили голос барабаном. Напирающая толпа угрожающе гудела.

Вдруг восторженное «ура» раскатилось по площади: к восставшему Московскому полку подоспело подкрепление - это поручик Сутгоф привел свою роту лейб-гренадер прямо по льду Невы.

Огромная толпа народа была истинным участником событий...

Исаакиевский собор строился. У его подножья лежали груды бревен, гранитные плиты. Народ взобрался на камни, на штабеля бревен, зорко наблюдал за необычным поведением войска и очень скоро понял сущность происходящего на площади.

События толковали по-своему:

- Волю дать народу полагается по завещанию Александра, а норовят утаить!

Тем временем по приказу Николая на Сенатскую площадь все больше стягивали правительственные войска.

Орлов приказал первым двум рядам конников ударить в атаку.

Рейтары рванулись вперед, но люди из толпы бесстрашно бросились к конникам, хватали лошадей под уздцы... Четыре раза эскадрон шел в атаку и четыре раза был остановлен выстрелами восставших и живой лавиной людей.

Николай подскакал к углу бульвара, хотел сам командовать. Из толпы ему крикнули с грубой руганью:

- Подойди-ка сюда, самозванец... Мы тебе покажем!

Николай поворотил коня.

И всякий раз, когда царь пытался приблизиться к монументу Петра, из толпы летели камни и поленья. Сломав палисадник напротив собора, люди вооружились кольями, смерзшимися комьями земли и снега.

Рылеев метался в поисках Трубецкого.

- Спрятался Трубецкой, воробьиная душа! - презрительно отозвался Пущин.

Николай пустил в атаку не только конную гвардию, но кавалергардов и конно-пионерный эскадрон.

Вынужденное бездействие восставших, кроме того, что расхолодило тайно сочувствующих, дало силы врагам. Николай успел своими войсками как бы замкнуть восставших в кольцо.

На повторное предложение Николая сдаться, переданное по всей площади, восставшие дали один ответ:

- Стреляйте!

Голосом чересчур твердым от волнения, которое он подавлял всеми силами, Николай наконец отдал приказ:

- Пальба орудиями по порядку! Картечью! Правый фланг, начинай!

Но выстрела не последовало, хотя приказ - «первая!» - был повторен командующим батареей. Солдат правого орудия не захотел положить запал.

- Ваше благородие!..

Офицер выхватил фитиль у фейерверкера и сам дал первый выстрел.

В ответ со стороны памятника Петру грянул ружейный залп.

Ранены были люди, лепившиеся на карнизах сенатского дома, вокруг колонн, на крышах соседних домов. Разбитые стекла со звоном летели из окон.

Стало совсем темно, и вспышки орудийного огня мгновенно, как молнией, освещали на снегу тела убитых, здания и памятник, окруженный все тем же, словно уже навеки от него отделимым, каре восставших...

Всего было дано семь залпов картечью. В течение целого часа продолжалась пальба. Восставшие войска не выдержали наконец. Многие кинулись на лед Невы.

О. Форш. Первенцы свободы. Собр. сочинений, т. V. М.-Л., 1963, стр. 295, 300, 309, 315-316.