Крестьянский удел

До «Положения», то есть до манифеста 19 февраля 1861 года, двориковские мужики были в крепости у господ Улусовых.

Модест Петрович Улусов и верить не хотел, будто его мужиков как-то там освободят. Все кругом говорили об ожидаемом указе, а Модест Петрович стоял на своем: государь-батюшка такого позора, чтоб барин и мужик были на одной линии, ввек не допустит.

«Положение» установило жесткие нормы надела мужиков землей; за эти наделы отныне «свободные» мужики должны были выплачивать казне «выкупные».

Народ прозвал эти наделы кошачьими: прокормиться на них не было возможности.

Наделение землей власти провели так хитро, что надельная земля досталась мужикам изрезанной и раздробленной на мельчайшие куски. Поля двориковских крестьян тянулись от села узким «полотенцем» на тридцать с чем-то верст; границы их были так искромсаны, что напоминали собой плохо разведенную пилу. Посреди этих полей, ко всему тому, были вкраплены куски хорошей земли, оставленные барину; его же земли подходили к самой сельской околице и вклинивались в крестьянские наделы.

Эти отрезанные барину земли, или, как их называли в простонародье, отрезки, преградили крестьянам пути к водопоям, к проезжим дорогам, к пастбищам, - короче говоря, затеснили село до крайности.

Мужики должны были ездить на свои полосы по барским, вклинившимся в их поля отрезкам - иной дороги не было.

Мужики поняли, что вместо одних кандалов на них надевают другие; они отвергли барское предложение. Тут-то и посыпались на них бесконечные взыскания за неуважение к господской собственности. Выйдет куренок на отрезок - штраф, проедет мужик к своему полю по барской меже - штраф, прогонит пастух стадо к водопою через барскую землю-штраф. Мужики платили штрафы или давали подписку. Приходил срок, и управляющий являлся за долгами. Мужики валились ему в ноги и просили обождать. Управляющий снисходил к ним, но долг сразу вырастал вдвое. Приходило время и этому долгу. Снова появлялся управляющий и долг вырастал уже в четыре раза, да и к расписке еще добавлялось, что ежели, мол, я, такой-то, не заплачу долга в срок, то и лошадь моя, и корова моя, и изба моя, и все, что в ней сыщется, поступают за неустойку. Ежели же не хватит и того для уплаты долга - заплатит мир; круговая порука - не шуточное дело.

Приближался и этот ужасный день, и управляющий передавал расписку земскому начальнику. Мужики жаловались барину, а тот отсылал их к управляющему. А управляющий ладил одно: берите отрезки за отработку, берите в аренду сколько вам надо земли тоже за отработку и богатейте с богом!

Николай Вирта. Вечерний звон. М., «Молодая гвардия», 1951, стр. 11-20.