Учебные заведения под наблюдением полиции

Война царского правительства против высшего образования- давнишняя. Но в I860 году, после происшедших в университетах обеих столиц «беспорядков» и «манифестаций», власти всполошились, посыпались репрессии, и с тех пор борьба между правительством и цветом нашей молодежи шла с возрастающей силой. Против среднего образования война - именно война! - началась позднее.

4 апреля 1866 года Каракозов сделал роковой выстрел из револьвера, и этот выстрел навсегда, как казалось, утвердил правительство в его решимости следовать по опасному пути реакции и притеснений.

- Ты, верно, поляк? - спросил Александр, когда к нему подвели Каракозова.

- Нет, я - русский, - был ответ.

- Так почему же ты покушался на меня? - удивился император. В то время ему еще трудно было поверить, чтобы кто-нибудь, кроме поляка, мог покушаться на его жизнь.

Но Каракозов сказал правду. Он был одним из «собственных» русских подданных царя, и последующее дознание, проводившееся Муравьевым, показало, что многие университетские товарищи Каракозова разделяли его убеждения и сочувствовали его целям.

Именно тогда безрассудная реакционная партия выдвинула роковую фигуру-графа Дмитрия Толстого, которого будущие поколения будут называть бичом России.

Этому рыцарю абсолютизма были предоставлены неограниченные полномочия для очищения школ по всей империи от социальной «ереси» и политического недовольства.

Но ему одному принадлежит сомнительная честь «очищения» - в меру сил и возможностей - сначала среднего, а затем и начального образования.

С наибольшим блеском его изобретательский талант проявился в реформе гимназического образования. В основе своей идея Толстого была совершенно верна: чтобы радикально «очистить» университеты, необходимо сначала обратиться к первоисточнику и очистить гимназии, откуда высшие школы черпают свое ежегодное пополнение.

Все эти учебные заведения были переданы под особое наблюдение полиции...

В объяснительной записке к Уставу сказано без обиняков, что «чем меньше в гимназии будет изучаться история, тем лучше». Граф Толстой предал анафеме также русскую литературу, а заодно всеобщую географию ввиду ее «опасных тенденций». Этот предмет может «подсказать противоречивые выводы и вызвать бесполезные рассуждения». Другими словами, изучение географии может повести к спорам на политические и социальные темы.

По этой причине Устав 1871 года предусматривал сокращение числа уроков по истории, географии и русской словесности. Образовавшуюся в результате пустоту заполнили классическими языками.

С. Степняк-Кравчинский. Россия под властью царей. М., «Мысль», 1964, стр. 264, 265, 267, 268, 269.